Врачи утверждают: такой дозы андреналина, как на «Скорой помощи» больше нигде не получишь. Не случайно о их буднях снимают сериалы: рев сирены, бессонные ночи, крики пострадавших, тяжесть носилок…Звонок в диспетчерскую, и нужно мчаться по следующему адресу – туда, где ожоги, ранения, автокатастрофы, где нередко человек находиться между смертью и жизнью. Белый чистый халат – до первых вызовов. Так было, так есть и вероятно будет. Как показывает история, с годами суть профессии – не меняется.
Грандиозный пожар в 1881 году, в Вене повлек невероятное количество жертв. Именно после этой трагедии стало очевидно: нужна служба, способная мгновенно оказать медицинскую помощь. В конце 1890-х первые кареты скорой помощи появились и в Москве.
Сегодня столичная служба «скорой» насчитывает около 800 специально оборудованных машин. Есть компьютеризированная центральная диспетчерская, 52 подстанции по городу, с любой из которых готовы придти на помощь.
А выезжать приходится не только на дом заболевшего. Врачи работают «по вызову» и в отделении милиции, и в спецприемнике, в тюрьме, даже в колониях строгого режима с огнестрельными и ножевыми ранениями, дежурят у места возможного теракта. Опасно? Да.
Ночные смены полны «сюрпризов». Случай, когда больной в состоянии алкогольного опьянения набрасывается на врача с кулаками — не редкость. Действия психически неуравновешенных людей вообще невозможно предугадать. Не говоря уже об автокатастрофах, в которые сами машины скорой помощи попадают довольно часто.
Диагноз – с порога
У врача скорой помощи всего несколько минут, чтобы оказать помощь. Нет времени на тщательное обследование, консультации с коллегами и анализы. Нужно знать: неврологию, терапию, хирургию и даже акушеро-гинекологию. Буквально с порога он определяет диагноз, быстро и уверенно действует в самой стрессовой ситуации. Случаи самые разные – от сердечнососудистых и желудочно-кишечных заболеваний, до переломов и ожогов. А отношение самих пациентов и их родственников далеко не всегда радушное: «Почему так долго?», «Почему у вас нет нужных лекарств?», «Сделайте же что-нибудь!!!». Больных не волнует, что «Скорым» на московских улицах мало кто уступает дорогу, что на одного человека для оказания помощи определена мизерная сумма. Они желают получить помощь. Для них, во всем всегда виноват врач.
Уверен в себе? Иди работай
И тем не менее – профессию выбирают. Не многие. Но смельчаки есть. Работа на скорой – определенная школа, где можно быстро стать профессионалом, который способен в любой ситуации действовать быстро, уверено, решительно. Такого специалиста в дальнейшем охотно примут в любую клинику.
В Москве предусмотрено 2900 рабочих мест. Сейчас врачей на скорую не хватает около 1000. Для начинающих это еще один плюс. Можно не ждать, когда освободиться место. Приходи и работай. Правда средняя зарплата — 4500 – 5000 руб. Но все познается в сравнении. Например, оклад врача скорой помощи в Москве даже выше, чем в стационарных государственных лечебных учреждениях. Плюс – доплаты Правительства Москвы. В зависимости от выслуги лет идет процентная надбавка: за 3 года – 30%, 5 лет – 50%, 7 лет – 80%. За ночные дежурства, и работу в одиночку (по идее в бригаде должен быть фельдшер и врач) тоже предусмотрена доплата. Учитывая все бонусы, проработав на скорой несколько лет, врачи получают в среднем 12 тыс. рублей.
График работы можно тоже записать в плюсы. Работа посменная в основном суточная: сутки – трое дома.
Те, кто задерживается надолго, становятся старшими врачами, заведующими подстанции, директорами региональных объединения, зам. главного врача, руководителями структурных подразделений и отделов.
Но ведь хочется за такой тяжелый труд получать «приличные» деньги. Неужели нет никаких перспектив?
«Неотложка» за деньги
У современного врача неотложной помощи недавно появился выбор. Наряду с государственной структурой, в столице начали работу коммерческие службы скорой помощи при частных клиниках. В телефонном справочнике Москвы их уже около дюжины. Помощь — 24 часа в сутки. Услугами платной «скорой» пользуются клиенты страховых компаний, оформившие добровольную медицинскую страховку или те, кто готов заплатить наличными. Своеобразный магазин: привели в чувство, получи чек. Да и техническая оснащенность лучше. Например, в ОАО «Медицина» в машинах устанавливают даже видеокамеры. Диспетчер клиники заранее видит, какого пациента ему придется принять. Как рассказали врачи, работы меньше: за смену обслуживается в среднем 15 – 20 человек. В дежурную бригаду всегда входит три человека: водитель, врач и фельдшер.
Частные клиники ведут статистику вызовов. В последний год, их количество увеличилось в полтора раза. А если вспомнить участившиеся в последнее время разговоры в правительстве, что вся медицинская помощь должна быть за деньги, можно предположить — грядут большие перемены.
Будни профессионала
Татьяна Сергеевна Иванова, старший врач отдела методической работы медицинской статистики и информатики «Скорой помощи» г. Москвы:
На подстанции я считалась невезучей. Вечно мне попадались какие-нибудь неординарные ситуации. Пошлют дежурить на съемки фильма — я там обязательно инфаркт «откопаю». Дают перевезти роженицу в роддом, так нет, не везу – а принимаю роды: или дома или в машине.
Поработав несколько лет в скорой, я постепенно привыкла не вздрагивать от звуков рации, поднимать груз больше собственного веса, к тяжести медицинского ящика и аппаратов (15 кг). Бегать по этажам, приспосабливаться на ходу в машине попадать в вену, «чувствовать больного» на расстоянии. Спать в любое время дня и ночи, в каком угодно положении по 5-20 минут, к крепкому чаю и кофе, к «перекусам» на ходу.
Я вскарабкивалась на пятый этаж строящегося дома по шатким мосточкам, зная, что там кому-то плохо, скручивала буйного больного, работала бок о бок рядом с милицией при угрозе взрыва. Страха не было, он появлялся уже потом . А вот на вызове напрочь исчезал. Раз остановились возле дерущихся. Били парня, жестоко, палками, ногами. Я не стала стоять на месте в ожидании милиции и бросилась в гущу этой свалки, свято веря в защитные свойства белого халата. Что-то блеснуло перед глазами, я почувствовала сильную боль в руке, и очутилась головой в сугробе. В руках одного из хулиганов был нож. Хорошо, что водитель успел меня за руку выхватить из толпы и отбросить в сторону.
Однажды около часа «держал при себе « психбольной с топором. Наши «отбили». Другой раз, убийца, находящийся в уголовном розыске, вызывал бригаду, чтобы уехать на машине из города, а нас взять в заложники…
«На скорой» может работать не каждый врач. Нужно в душе быть авантюристом, очень любить людей, и медицину. Но, если человек остался, он не уйдет никогда.
Моя приятельница-врач удивляется: «Как ты здесь работаешь? Это же сумасшедший дом!». А мне было бы просто скучно работать как она в стационаре: спокойно и размерено.
Конечно, иногда устаешь. Говоришь себе – все! хватит! Схожу в отпуск и уволюсь. Но проходит несколько дней, и уже скучаешь.
Это не профессия , а образ жизни. У нас многие работают даже после пенсии — лишь бы при «скорой». Но молодежи мало. Приходят специалисты, которые практику проходили только в стационаре: уколы, давление… А тут — взрыв на метро Автозаводская. Тебе выносят человека обоженного с ног до головы, без сознания, и давай — лечи. Стажер стоит перепуганный, руки расставит, в полной растерянности, не знает что делать.
В таких ситуациях собраться и оказать помощь не всем дано. Да и процесс реанимации очень тяжелый. Некоторые понимают, что не смогут и уходят с этой работы.
Мне в метро ехать домой минут двадцать пять. Вхожу в вагон и машинально произношу:
— Тринадцатая на месте… (обычно я так говорю диспетчерам на подстанции, приезжая с вызова). Пассажиры испуганно озираются, перешептываются, затем кто-то уступает место. Плюхаюсь на сидение и тут же засыпаю.